Коммерческий Успех
После трех лет учебы и практики, Мунк получил стипендию и отправился в Париж, Франция, где провел три недели. Вернувшись в Осло, начал работать над новыми картинами, одна из которых была «Больной ребенок», которую закончил в 1886 году.
С 1889 года (в год, когда умер его отец) до 1892 года Мунк жил главным образом во Франции, финансируемой государственными стипендиями, приступая к самому продуктивному, а также самому тяжелому периоду его творческой жизни. Именно в этот период Мунк написал серию картин, которые он назвал «Frieze of Life». С картинами с такими названиями, как «Отчаяние» (1892 г.), «Меланхолия» (примерно 1892-93 гг.), «Беспокойство» (1894 г.), «Ревность» (1894-95 гг.) и «Крик» (также известный как «The Scream Cry»), последняя из которых, написанная в 1893 году, станет одной из самых известных картин, когда-либо выпущенных. Ментальное состояние Мунка достигло своего апогея, и его стиль сильно варьировался, в зависимости от того, какие эмоции овладевали им в то время. Коллекция имела огромный успех, и Мунк вскоре стал известен в мире искусства. Впоследствии он нашел краткое счастье в жизни, окрашенным чрезмерным употреблением алкоголя, семейным несчастьем и психическим расстройством.
Яркий представитель Московских абстракционистов
Художник, живописец, абстракционист. Участвует в выставках с 1987 года. Член союза художников с 1988 года. Участник благотворительного Аукциона Сотбис — 1996 год. В середине 90-х годов у Линдина в студии “172” на “Чистых Прудах” проводились многочисленные акции и перформансы современных художников. Работы художника находятся в многочисленных отечественных и зарубежных коллекциях. Евгению Линдину не нужно строить из себя идиота или разыгрывать буйнопомешанного чтобы выглядеть современным художником. Он вообще не стремится выглядеть. На вопрос «Быть или казаться?» Линдин твердо отвечает «Быть» и теперь он просто ЕСТЬ художник. Но вы не увидите его работающим в мастерской под крышей старого дома на Сретенке. Скорее там клуб встречи друзей, иногда казино или бар. Поэтому холсты и графические листы, растущие со скоростью бамбуковой рощи, вызывают недоумение, или добрая фея посылает своему любимцу чудесных помощников? или же Линдин овладел магией растяжения внутреннего времени, как когда-то Пророк успел, побывав в раю, подхватить кувшин опрокинутый им при отбытии. Стоит чуть дольше задержать взгляд на «как бы» абстрактных работах Линдина, и границы раздвигаются — это живопись ни о чем, это натурные зарисовки какого-то странного, отдельного мира втиснутого в зазор между двух будней, туда не проникнуть острым взглядом ворошиловского стрелка, скорее наоборот, «зоркие соколы» наблюдают размытую, завуалированную узнаванием жизнь. И это «сфуматто» может достичь такой плотности, что становится покрывалом, укутывающим реальность. Много имен у этого покрывала: Майя, Исида, Иллюзия, Шехина — у древних было время поразмышлять над природой «обманки» и найти способ проникнуть за нее. Неторопливые размышления достались прошлому, но, к счастью, в настоящем пока есть художники, которые никогда не удовлетворяются «узнанным», ошибочно принимаемым за увиденное. На пиру восприятия, среди тьмы званых смотреть, именно они избраны видеть. И Евгений Линдин, «благодаря» миопии, граничащей со слепотой, также призван видеть, ведь он в отличие от многих просто не замечает наброшенное на мир покрывало. И что самое главное, он не только видит, что за ним, но и стремится перевести увиденное на понятный язык, и тогда под его рукой возникает удивительный изначальный мир: бестелесные дома-призраки, пятна близоруких глаз-окон, что алчно всматриваются в бархатную ночь… смотришь и вдруг начинаешь понимать, что все это уже видено в каком-то другом временном потоке, — наверное, таким оседает в детской памяти ночной, еще не «узнанный» город. И, наверное, такими, как на композициях Линдина, выглядят города микромира в тонком слое слезы, покрывающей роговицу когда в беззаботное время Начал мы могли щурясь на солнце, проникнуть в их жизнь, а теперь, во времена Окончаний, глядя на работы художника, открыть двери в тайники своей памяти, где лежит запыленный, так и не узнанный, наш личный потерянный сад.
Мир
В 1918 году, когда немецкая армия все ближе приближалась к Парижу, и здоровье Модильяни продолжало ухудшаться, он искал прибежища в Ницце с молодой ученицей-искусствоведом по имени Жанна Эбутерн. Их дочь, Жанна, родилась в ноябре. Работа Модильяни из этого периода, в котором часто встречается Эбутерн, показывает более яркую палитру и более мягкие линии, возможно, отражая его более спокойное настроение.
Но спокойствие Модильяни, было бы недолгим. Из-за его ухудшающегося здоровья, он вернулся в Париж в 1919 году где и началось его стремительное падение. Он скончался от туберкулезного менингита 24 января 1920 года, в то время как Эбютерн держала его на руках. Она, в свою очередь, была так растеряна и настолько обезумела, что несмотря на то, что была на девятом месяце беременности, бросилась из окна пятого этажа, убив себя и своего будущего ребенка.
Жизнь Модильяни была воплощением саморазрушительного художника, затмив его работу до тех пор, пока после смерти его картины не привлекли внимание публики, с тех пор он был в центре внимания нескольких фильмов. Со временем его значение и заслуженное место в истории современного искусства стали признаны, и он считается одним из величайших художников своих эпох
Более поздние годы и Наследие
Успеха было недостаточно, чтобы усмирить внутренних демонов Мунка, и в 1900-х годах он начал пить. В 1908 году он слышит голоса и страдает от паралича одной стороны, теряет сознание и вскоре ложится в частный санаторий, где пьет меньше и восстанавливает душевное равновесие. Весной 1909 года он поверил в себя, горит желанием вернуться к работе, но как история показывает, большая часть его работ были у него за спиной.
Мунк уехал в загородный дом в Экели (недалеко от Осло), Норвегия, где жил в изоляции и начал писать пейзажи. Он чуть не умер от гриппа в пандемии 1918-19 гг., но поправился и прожил еще более чем два десятилетия (он умер в своем загородном доме в Екели 23 января 1944 года). Мунк рисовал вплоть до смерти, часто изображая свое ухудшающееся состояние и различные физические недуги.
