Валентин серов, с единственным оружием

Сезанн Поль

Поль Сезанн был знаменитым импрессионистом. Его работа «Дом повешенного» имеет только одну цель – произвести на зрителя определенное впечатление. Исходя из названия работы, становится понятным, что картина должна отталкивать. Никому не нравится Известный французский художник Сезанн прославился благодаря своим знаменитым натюрмортам. Художника больше привлекали фрукты, особенно яблоки, которые по его мнению имели прекрасную форму и цвет. Изображая фрукты и овощи, художник добился качественно новой

Ранний Сезанн работал преимущественно с темными тонами. Его вдохновляли полотна таких живописцев как Курбе, Делакруа и Домье. В 1870 году художник создает «Современную Олимпию». Огромное влияние на написание данной картины оказал Эдуард

Картина написана в 1895 году маслом на холсте. Сезанн – это великий французский художник, живший в Провансе на рубеже веков. Он представлял собой представителя постимпрессионизма. Он писал пейзажи, славился своими портретами. Его

Эта знаменитая работа Сезанна покорила сердце не одного зрителя. Симфоническая глубина натюрморта в сочетании с тонким мастерским детализированием самых повседневных предметов (скатерти для стола, кухонной посуды, плодов и ковра) поражает своей красотой.

Сезанна называют постимпрессионистом – учась у импрессионистов, проводя время в их обществе, участвуя в их выставках некоторое время, он все равно остался самим собой, не приобретя привычек, свойственных его коллегам. В зрелые

Картина написана в 1874 году. Пейзаж Овера был любимым мотивом творчества импрессионистов и Сезана в том числе. Просто поразительна максимальная простота, особая эскизность и живая атмосфера. Пейзаж очень мягкий. От него исходит

Полотно написанное Полем Сезанном, под названием «Натюрморт Кувшин и Фрукты» показывает как на столе, довольно неаккуратно уложена белая простыня, на которой уложены фрукты и стоит кувшин. Стоит отметить, что художник достаточно легко

Похищение Европы

Картина «Похищение Европы» была создана в 1910 году. Ее сюжет был взят из мифологии.

Зевс полюбил дочь царя Агенора Европу. Он явился к ней и к ее подругам в образе красивого быка. Девушки играли с ним. А когда Европа села на спину быка, он поплыл с ней на Крит. Там она стала женой Зевса.

Идея написать эту картину появилась у художника после посещения Крита в 1907 году, где он изучал остатки Кносского дворца.

У него получилось монументальное панно. Его бык – рыжий, а не белый, как до этого было принято его рисовать. Цвет выбран не случайно. На фоне сине-фиолетового моря ярко-оранжевое пятно смотрится особенно выразительно.

История создания

Портрет княгини Ольги Орловой. Фрагмент В 1909 г. В. А. Серов получил заказ, приступил к работе над портретом княгини Орловой, который закончил в 1911 г. Княгиня позировала ему в своём особняке на набережной реки Мойки, 90.

Серов стремился создать современную по духу картину, оставаясь в рамках традиционного парадного портрета. Картина писалась с большими перерывами на протяжении 1910—1911 годов практически одновременно с совсем непохожим на неё портретом Иды Рубинштейн, что говорит о разнонаправленности творческих поисков художника. Произведение выполнено с утончённой живописной техникой, оно не лишено иронии и даже насмешки. О. К. Орлова изображена в необычной, изломанной позе, напоминающей портреты Джованни Больдини: огромная, непропорционально большая шляпа, обнажённые плечи, соболий палантин, руки, сжимающие жемчужное ожерелье, выставленная лакированная туфля придают образу вычурное изящество.

Сам художник остался доволен своим произведением, что случалось с ним весьма редко. Отношение современников к портрету княгини было противоречивым. Одни восхищались высоким стилем картины, талантом и мастерством Серова. Другие отмечали бескомпромиссность взгляда художника на заказчицу и подозревали его в сарказме. В. Я. Брюсов писал:

Портреты Серова – всегда суд над современниками… Собрание этих портретов сохранит будущим поколениям всю безотрадную правду о людях нашего времени.

Князь С. Щербатов замечает:

Картина с успехом выставлялась в персональном зале Серова на международной выставке в Риме в 1911 году.

Портрет сразу стал известным, и многие собрания жестко соперничали между собой за право его приобрести. Княгиня Орлова в письмах называет произведение Серова шедевром, только под общественным давлением она согласилась передать свой портрет в собрание Русского музея Александра III. Об этом портрете В. А. Серов пишет Д. И. Толстому, директору Императорского Эрмитажа, временно исполняющему обязанности управляющего Русским музеем имени Александра Третьего в письме от 4 ноября 1911 г. — «Вы говорили при мне княгине Орловой, чтобы она уступила свой портрет (моей работы) в музей Александра Третьего. Не знаю, что она Вам на это ответила, но после спросила меня — как к этому отношусь, — кажется, ответил я так, — хотите, отдавайте, а пожалуй, и не отдавайте, или что-то в этом роде. Теперь же я знаю — желают Боткин и Остроухов получить этот портрет в галерею в Москве. Александра Павловна Боткина (дочь П. М. Третьякова — прим. ред.) обращалась к княгине Орловой с просьбой отдать портрет в Третьяковскую галерею, и получила будто б от неё согласие, причём княгиня упомянула о данном будто бы Вам согласии раньше.» Придворные связи оказались сильнее, и княгиня подарила портрет императорскому собранию.

Без отца

Ему было 6 лет, когда отца не стало. Мать ушла из консерватории и уехала в Мюнхен – здесь тогда была сильная композиторская школа. Сына пристроила к своей подруге, Н.Н. Друцкой-Соколинской, которая в своём имении Никольское Смоленской губернии основала экспериментальную коммуну (из детей растили идеальных граждан). Единственное, что здесь нравилось мальчику, так это природа. Тогда же он начинает рисовать, особенно привлекали лошади, которые стали его любовью на всю жизнь. Однажды воспитательница в наказание порвала рисунки – в биографии художника Серова обида на эту неумную женщину сыграла особую роль, она застряла занозой, и он навсегда запомнил, что к детям надо быть чутким и внимательным. Коммуна долго не продержалась, и Тошу отвезли к матери в Мюнхен.

Но он был помехой в занятиях матери музыкой, и его снова пристроили к чужим людям. Фрау Риммершмидт была доброй женщиной – Серов всю жизнь её вспоминал с благодарностью.

Учиться – только художественному мастерству

Обучение в гимназии не давалось. Валентин её так и не окончил, он ни о чём не хотел думать, кроме рисования. Правда, много лет спустя он высказывал матери упрёки в том, что она не сумела заставить его получить образование.

Отчисленный из гимназии в 1879 году, Антоша с удовольствием переехал к Репину. Илья Ефимович был чутким учителем – он только направлял ученика, а тот, следуя собственному вкусу, изображал по наитию. И пришло время, когда Репин понял, что ученик готов к испытанию в Академию художеств. Осенью 1880 года зачисленный вольнослушателем, Серов одновременно посещает занятия в студии П.П. Чистякова, знаменитого профессора портретной живописи и гениального педагога, у которого и Репин учился. Впоследствии именно Чистякова как своего педагога Серов будет ценить и чтить более всего. И Чистяков будет отмечать ученика, как одного из наиболее понятливых и талантливых. Мастерство Серова, автопортрет которого работы 1881 года, выполненный карандашом, уже впечатляет, росло заметными темпами. «Говорят, что похож» – написано под автопортретом. С каждым новым произведением похвал и признания будет всё больше.

В 1882 году успешно сдал экзамены и был переведён в «академисты» на 3-й курс (вольнослушатели учениками не считались). Учёба в стенах Академии перемежалась с разъездами: к тётке, Аделаиде Семёновне Симонович-Бергман, к известному меценату Савве Мамонтову в Абрамцево, в путешествия на Кавказ и Крым. Везде много работает, появились первые карандашные портреты: Репина и Чистякова, любимых учителей, четы Мамонтовых, у которых подолгу жил. Живописный портрет их дочки Верушки, известный как «Девочка с персиками», восхитил весь абрамцевский кружок. Серов портретами увлекался всё больше – азарт вызывала задача точно подметить характер и настроение модели.

Мысль покинуть Академию возникла в 1884 году – ценным педагогом для Серова был только Чистяков, учиться стало скучно и как-бы незачем. Ещё весной 1885-го получил в Академии за этюд с натуры серебряную медаль, а осенью не вернулся на занятия с каникул. Молодой художник смело решил действовать самостоятельно: искать заказы, много работать, выставляться, делать себе имя и карьеру.

Сиди яблоком. Будь яблоком. Поль Сезанн

«Хочу одним-единственным яблоком удивить Париж!»

Поль Сезанн

Поль Сезанн известный французский постимпрессионист. О жизни и творчестве Сезанна написано много. Из этого «много» – я бы выделила для умиротвореного прочтения на весенней лужайке книгу чудесного Анри Перрюшо, который, к слову, писал и о других художниках того времени. А время было насыщенное и интересное.

Грань конца XIX – начала XX вв. – излюбленный интервал в истории искусств у многих, потому что связан со «свежим» веянием, «новым витком», пленэрами и солнечным светом в работах импрессионистов

Однако, как известно, в 1863 году это новое веяние не считалось никаким веянием вовсе, тем более «свежим» и заслуживающим внимание

Так, жюри официального Парижского салона повлияло на возникновение контрапункта в художественной жизни Парижа – создания «Салона отверженных», который притягивал больше посетителей, чем официальная выставка.

Работа на пленэре подразумевает создание, в первую очередь, пейзажа

Тем не менее, в процессе становления импрессионизма, а потом и постимпрессионизма, художники уделяли внимание таким жанрам, как натюрморт и портрет

Самые известные произведения Серова, художника двух столетий

Серов – мастер, соединивший искусство XIX и ХХ века. Не отрицая и очень взвешенно применяя приёмы импрессионизма и методы модернизма, всегда оставался реалистом и искуснейшим мастером психологического портрета.

Наиболее известны его картины под названиями:

• «Яблоки и листья» (1879);
• «Автопортрет» (живописный, 1880-х) – визитная карточка Серова;
• «Девочка с персиками» (1887);
• «Девушка, освещённая солнцем» (1888);
• «Заросший пруд. Домотканово» (1888);
• «Дети» (1899);
• «Портрет Мики Морозова» (1901);
• «Пётр I» (1907);
• «Портрет Иды Рубинштейн» (1910);
• «Похищение Европы» (1910) .

Валентин Серов и им написанные творения – настоящий клад, ценность которого с течением лет только возрастает. Всё дальше по времени становятся герои картин художника, реальные люди, тем важнее для истории сохранить образы этих некогда важных для отчизны людей и понять их характеры.

А была ли мама?

Его отец – знаменитый композитор и музыкальный критик Александр Николаевич Серов (1820–1871) в 1863 году женился на своей семнадцатилетней ученице Валентине Семеновне Бергман. «Родная мать Валентина Александровича всегда была чрезмерно чем-либо увлечена: сочинительством очередной оперы, любовью к Немчинову, музыкальными проповедями в деревне. Так же чрезмерно она увлекалась воспитанием сына, превратив его жизнь в сплошной экзамен».

Мать ко всему была еще нигилисткой и поклонницей идей о полном равенстве мужчин и женщин. Она отрицала элементарный этикет: например, всегда презрительно усмехалась, когда Илья Ефимович Репин уступал ей место.

Несмотря на все ее усилия, а возможно, благодаря им, «мальчик развивался очень медленно. К двум годам он еще не говорил, да и позже у него случались периоды какого-то отупения, когда он не произносил ни слова, не мог понять простых вещей». Последнее обстоятельство свидетельствует о нарушении психического развития, конкретнее – о специфическом расстройстве развития речи. Ребенок долго не мог произнести ничего, кроме звуков «му» и «бу», и мать с ним изрядно помучилась. Но и позже, когда мальчик наконец-то заговорил, на него периодически нападали моменты заторможенности, «какая-то вялость, умственная неповоротливость мешала ему осиливать самые обыкновенные затруднения. Миновав такие периоды, он снова входил в норму и проявлял остроумие, понятливость, а главное – феноменальную наблюдательность».

В шестилетнем возрасте Валентин Серов потерял отца, а его мать-пианистка решила не прерывать своего музыкального образования. Она оставила сына на попечение своей приятельницы Н. Н. Друцкой-Соколинской и уехала за границу. Но нет худа без добра. Друцкая-Соколинская организовала в своем имении коммуну для совместной обработки земли, и именно там у «коммунара» Серова впервые проявился талант к рисованию. Через два года, убедившись, что пристрастие Валентина к живописи серьезно и мальчик делает определенные успехи, мать отвезла его в Париж. Там в то время жил Репин, и Валентина Александровна договорилась с художником о регулярных занятиях с сыном. Общение с великим художником и самостоятельное рисование оказались единственными развлечениями мальчика, так как мать сочла свой родительский долг полностью выполненным. К этому времени у Серова окончательно сформировался замкнутый и угрюмый характер, который на протяжении всей жизни отмечали его друзья и знакомые.

Подросток ничего не брал в руки, кроме карандашей и палитры, категорически отказывался от изучения общеобразовательных предметов. Весной 1879 года он был отчислен из гимназии за неуспеваемость. Но уже на следующий год он сдал вступительные экзамены в Императорскую академию художеств, чем осчастливил свою мать. Заметим, что Валентину в то время было меньше положенных для поступления 16 лет.

Болезненное призвание

Обучение Серова в академии проходило не менее конфликтно, чем в гимназии. Случившееся весной 1886 года официальное отчисление из-за пропуска занятий без уважительных причин юноша воспринял спокойно: внутренне он давно был готов к этому. Отсутствие прилежания в посещении уроков ни в коей степени не свидетельствовало об отсутствии у него трудолюбия. Более того, постепенно он проникся сознанием, что работа живописца – это «мучительный процесс». В письме к Ольге Трубниковой художник признался: «…каждый портрет для меня целая болезнь». И продолжал ежедневно рисовать, рисовать, рисовать… После картин «Девочка с персиками» (1887) и «Девушка, освещенная солнцем» (1888) Валентин Серов стал знаменитостью.

История картины

Картина написана в усадьбе Саввы Ивановича Мамонтова Абрамцево, которую тот приобрел у дочери писателя Сергея Аксакова в 1870 году. На портрете изображена 12-летняя Вера Мамонтова. Девочка нарисована сидящей за столом; на ней розовая блузка с тёмно-синим бантом; на столе нож, персики и листья.

На картине изображена столовая дома Мамонтовых в усадьбе Абрамцево. В 1871 году Мамонтовы купили персиковые деревья в имениях Артемово и Жилкино, и эти деревья были посажены в оранжерее Мамонтовых. За деревьями ухаживал специально нанятый садовник из Артемово. Изображенный за правым плечом девочки деревянный гренадер был куплен Мамонтовыми в Троице-Сергиевой лавре в 1884 году, фигурку раскрасил сам Серов.

Впервые Серов попал в Абрамцево в 1875 году, его привезла туда его мать, которая была композитором.

В августе 1887 года 11-летняя Вера Мамонтова вбежала в дом и, взяв персик, присела за стол. Валентин Серов, который часто гостил в имении Абрамцево, предложил девочке позировать. Вера позировала 22-летнему Серову каждый день почти два месяца. Серов подарил картину Елизавете Мамонтовой, матери Веры, и картина долгое время висела в комнате. Теперь в Абрамцево висит копия, а оригинал экспонируется в Третьяковской галерее.

Валентин Серов так отзывался о работе над этой картиной:

За картину «Девочка с персиками» Валентин Серов был в 1888 году награждён премией Московского общества любителей художеств.

Справа внизу подпись: Сѣровъ 87

. Произведение записано в инвентарной книге Государственной Третьяковской галереи под номером 13011. Приобретена в 1929 г. у А. С. Мамонтовой.

Крупные заказы

Творчеством художников интересовалась практически вся интеллигенция. Среди них были и приближенные императора. Они задались вопросом, кто же такой Валентин Серов. Биография творца на этом моменте пополнилась еще одним важным событием: художнику поступил крупный заказ от харьковских дворян, желавших приобрести портрет царя. В задачу Валентина Александровича входило написание как самого императора, так и его семьи. В качестве фона был выбран главный харьковский зал собрания. А где можно было брать основной материал? Вряд ли император согласился бы позировать в течение нескольких недель. Фотографии — вот основной источник, с которым должен был иметь дело Серов.

Валентин Александрович работал над портретом 3 года. За все это время он увидел царя всего раз, и то по чистой случайности.

Несмотря на свой высокий статус, Серов не хотел быть «придворным» художником. В его цели не входила постоянная лесть высокопоставленным лицам, а потому и поведение его было слегка вызывающим. Известен, например, случай конфликта Валентина Александровича с царицей. Последняя, указав на якобы имеющиеся ошибки в работе творца, получила резкий отпор со стороны Серова. Дело и вовсе закончилось извинениями Николая II перед художником.

Серов трудился над портретами многих князей, княгинь, актрис и прочих знаменитостей. При этом у него оставалось время и на пейзажи. О чем именно здесь можно рассказать?

Очень страшная сказка

За восемь последующих лет Врубель сменил чуть ли не с десяток больниц. Лучше всего жилось в московской  клинике в Петровском парке, у профессора Федора Арсеньевича Усольцева — Врубель даже называл его «Мой добрый демон». Здесь больные пользовались большой свободой, и Врубелю позволено было рисовать. Именно туда, в Петровский парк к Врубелю приходил Брюсов позировать для портрета. Первое впечатление у поэта — тяжелое: «Д-р Усольцев, знакомый всей Москве завсегдатай всех «премьер», человек поразительно живой, интересный, но со странно сумасшедшими глазами, пригласил подождать минутку. Вот отворилась дверь, и вошел Врубель… Вошел неверной тяжелой походкой, как бы волоча ноги… хилый больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза — как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Сумасшедший! … В жизни во всех движениях Врубеля было заметно явное расстройство… Но едва рука Врубеля брала уголь или карандаш, она приобретала необыкновенную уверенность и твердость. Линии, проводимые им, были безошибочны. Творческая сила пережила в нем все. Человек умирал,  разрушался, мастер — продолжал жить».

Того же мнения придерживался и Усольцев: «Я долго и внимательно изучал Врубеля, и я считаю, что его творчество не только вполне нормально, но так могуче и прочно, что даже ужасная болезнь не могла его разрушить». Михаил Александрович все бредил про Робеспьера, приговорившего его к расстрелу сегодня пополудни, а из под его карандаша, как это ни парадоксально, выходили куда более светлые, спокойные и жизнеутверждающие рисунки, чем в те времена, когда художник был еще в ясном уме и твердой памяти. Несложные натюрморты, пейзажи с натуры, бытовые сценки — в наследство от прежних врубелевских творений им перешло только высочайшее мастерство… Увы! таких работ Михаил Александрович оставил немного: в 1904 году он стал терять зрение. Это тоже было следствием прогрессивного паралича…

«Шестикрылый серафим», он же «Азраил» (ангел смерти)

Он еще вслепую пытался рисовать, потом лепить. Выходило не очень. Слабоумия, характерного для его заболевания, слава Богу, не наступало, и интеллектуальные функции оставались в относительной сохранности — между периодами бреда, конечно. В последние месяцы Врубель бредил все больше о «сапфировых глазах», которые ему кто-то должен даровать. Окружающих это пугало — трудно было отделаться от мысли,  то он говорит о глазах своих демонов… Ну а потом он сказал, что не хочет больше жить. Стал часами простаивать полуодетым у открытой форточки — и, видимо, сознательно. Слушал воробьев. «Они мне все чирикают: чуть жив, чуть жив!», — делился Врубель с Надюшей, которая ничем уже не могла ему помочь, как бы ни старалась. Известие о том, что его произвели в академики, Михаила Александровича уже совсем не взволновало. В феврале 1910 года у него открылось воспаление легких, и 1 апреля художника не стало. Последними его словами были: «Двольно! Поедем в Академию».

Тело Врубеля, действительно, отвезли в Академию — там состоялась панихида. Трогательнее всех говорил поэт Александр Блок: «Я не был знаком с Врубелем, но все, что слышал о нем, как сказка!». В тот год в моду вошли страшные сказки, вроде собранных братьями Гримм…

Торжественная скорбность церемонии была нарушена  небольшим скандалом: слово взял некий молодой человек, представившийся внебрачным сыном художника, Яном Михайловичем Врубелем — якобы, он был рожден некой Марцеллой Соколовской — девушкой из богатой семьи, полюбившей нищего Врубеля, но не выданной за него. Незаконнорожденного отдали чужим людям, и его мытарило по свету долгие годы, а в конце концов занесло в Японию, откуда он теперь и приехал. Молодому человеку многие поверили, хотя рассказанное тоже больше походило на сказку…

Портрет Генриетты Гиршман (1907)

Государственная Третьяковская галерея / Google Art Project / Wikimedia Commons

Сделать случайный жест модели основой портретной характеристики не было серовским открытием, этим приемом пользовался и его первый учитель Репин. Но именно Серов довел прием до предельной остроты: князь Голицын (1906) навсегда подкручивает ус; навсегда лезет в карман — то ли за часами, то ли, как шутили недобрые зрители, за монетой для лакея — Гиршман (1911). Допустим, в этих случаях Серов оправдывал репутацию «злого портретиста», потому что модели не вызывали у него положительных чувств, — но с Генриеттой Лео­польдовной он состоял в самой нежной дружбе и писал ее не раз. Тем не менее именно этот, главный ее портрет вышел не совсем прославительным.

Будуар с коллекционной мебелью карельской березы в качестве места действия художник выбрал сам. Зеркало, усложняющее пространство, позволило ему по­местить в зеркальной глубине и собственную фигуру за мольбертом — устроив тем самым отсылку к целому пласту подобных вхождений автора в текст: от «Портрета Арнольфини с женой» Яна ван Эйка до «Менин» Веласкеса  В «Портрете Арнольфини с женой» Яна ван Эйка в зеркале отражаются фигуры двух людей, а над зеркалом помещена надпись «Ян ван Эйк здесь был». Принято считать, что одна из фигур — сам художник, возможно, присутствующий в качестве свидетеля на обручении персонажей. В «Менинах» Веласкеса в таком же зеркале изображаются портретируемые; сам же автор с кистью и палитрой смотрит на них, не вошедших «в кадр».. Но оно же умно­жает суету предметного ряда — дробную мелодию флаконов и безделушек, в орбите которых и поза героини выглядит лишь удачным поводом показать унизанную дорогими кольцами руку. Почти монохромная живопись (Серов всегда сдержан в цвете, к тому же портрет написан темперой, лишенной мас­ляного блеска) вдруг сама начинает плодить фантомные формы: парик напо­минает лишнюю голову, брошенные ткани выглядят как сгустки красочной материи, не имеющие имен в мире вещей. Впрочем, эта свобода живописного почерка, как и свобода динамического разворота фигуры, обратным движе­нием проецируются на интерьер: выставленное как бы напоказ обнаруживает так много вольности в подаче, что демонстративные оттенки оказываются не столь очевидны. Образ сложен, и каждый может прочитать его по-своему. Модель, что существенно, осталась довольна.

В огнедышащей лаве любви

Первая жена Репина, Вера Шевцова, вышла за него, когда тот был юношей, подававшим надежды. В браке родилось четверо детей. Чем популярней становился художник, тем охотней флиртовали с ним дамы. И он с радостью бросался в пучину страстей.

Второй его супругой стала экзальтированная писательница, социалистка и феминистка Наталья Нордман. «Вот-то чудеса: уж подлинно ни рожи, ни кожи — ни красивости, ни ума, ни дарования, просто ровно ничего, а он словно пришит у ней к юбке», — высказался критик Стасов. А философ Василий Розанов припечатал: «Эта женщина проглотила Репина целиком».

Первая жена живописца Вера Шевцова

С феминисткой Репин прожил 15 лет. Чудачка знала шесть языков и яростно отстаивала права женщин. Кроме того, она считала, что богатые должны отказаться от слуг и помощников по хозяйству: для человека, мол, унизительно прислуживать другим. По этой причине многочисленные гости усадьбы должны были сами класть себе еду и наливать чай. Грязную посуду со стола никто не убирал. Ее просто ставили в нижние ящики.

Вы спросите, кто же готовил обеды и мыл посуду? Один из репинских гостей рассказывал, что занимается этим все же приходящая… прислуга: «Приготовит, а потом прячется. Это — что, а то вот мыши! Завелись они у Ильи. Что делать? Сказано «не убий», и объявила Нордман, чтоб мышей ловили и уносили в поле. За мышь — полтинник! А вышло так, что поймают мышь, отнесут в поле, а оттуда обратно — и опять полтинник, без конца! Доходной статьей она стала!»

Начало

В А Серов Автопортрет 1885 г.

Уроки рисования художника Карла Кёппинга, которые он посещал в 1873 году, дали результаты. Валентина Семёновна отправила рисунок сына «Лев в клетке» Антокольскому, скульптору, с которым была знакома ещё по Петербургу. В ответном письме её уверили в несомненном таланте сына. С этого момента мать займётся его художественным образованием.

На зиму они уехали в Париж. Здесь учителем начинающего художника стал Репин, стажирующийся тогда от Академии художеств во Франции. Между тем пора было подумать о гимназии – в Москву 9-летний Валентин Серов, художник начинающий, но чрезвычайно увлечённый, увёз два десятка альбомов со своими рисунками.

Отрадино. Дворянское гнездо. История большой семьи.

От редактора

На территории Прихоперья до Октябрьской революции было устрено множество помещичьих усадеб. Самые богатые из них располагались на высоких берегах Хопра и его притоках, в самых живописных местах. На слуху у всех фамилии богатейших и знатнейших дворянских родов: Куракины, Устиновы, Голицыны-Прозоровские. Их дворцы с роскошными парками являлись подлинными жемчужинами того времени, центрами экономической и культурной жизни.

Былое величие в прошлом. Со стен не просто слетела позолота, но и сами они едва возвышаются над землей и в руинах уже с большим трудом видятся очертания бывших дворянских гнезд. Грустно — прошлого не вернуть. Нам остается рассматривать пожелтевшие фотографии и документы, читать воспоминания.

Но хочется хоть не на долго погрузиться в жизнь сословия, много веков управлявшего и Российской империей, и отдельными судьбами своих крепостных. Они другие нам по крови (в основном), но по духу — понятные и родные. Ведь мы, воспитанные на русской классике, говорим на их языке (спасибо школьным учителям!) и думаем, как они… Может быть поэтому так тянет нас увидеть великолепные руины и узнать историю дворянских гнезд?

На правом берегу Хопра, недалеко от большого села Макарово неспешно доживает свой век деревня Отрадное. Ласковое название, красивые места, вросшие в землю стены большого помещичьего дома. Сто лет назад это поселение называлось Отрадино, здесь стоял двухэтажный каменный особняк (почти дворец), рядом располагались капитальные хозяйственные постройки. Жизнь была крепко обустроена и казалось, что по песчаным дорожкам парка, вдыхая густые ароматы жаркого лета, еще долгие десятилетия так же будут гулять члены большой семьи Орловых — Котляревских. Не получилось…

В августе 2013 года сюда заглянула путешествующия по прихоперским селам семья Леус, да так и осталась здесь. Сердцем.

Фоторепортаж от этой поездки и рассказ о большой дворянской семье Орловых-Котляревских нашему сайту любезно предоставила Леус Ольга Николаевна (г. Самара).

История дворянского гнезда с сайта rusalbom.ru. Автор Н. Воеводина.

Дорога на Отрадино. Август 2013 г.

Направо — развалины усадьбы

Имение Отрадино было куплено Николаем Михайловичем Орловым в середине семидесятых годов XIX у Девиеров. Дом был построен в XVIII веке и серьезной перестройке не подвергался. По воспоминаниям старшей дочери Николай Михайловича — Лили, были заново сложены печи, которые после переезда страшно дымили, и изгнаны тараканы, которые толпами ползали по стенам. Построена была также прачечная, через которую протекал ручей. 1904.

20 августа 2013 г.

Здание бывшей конюшни.

Сергей Иванович Кривцов (1802-1864) — из тех декабристов, которые были сосланы на каторгу. Кривцов — один из сыновей зажиточного помещика. Получил обычное по тем временам образование, проявил способности к математике и военным наукам. Не был женат и не имел детей. После смерти брата Павла стал опекуном своих племянников, в том числе Ольги Павловны Кривцовой (Орловой), которой завещал свое состояние. (Фото представляет собой переснятую современную копию. Поэтому трудно установить, что это фото с портрета, вероятнее, с дагерротипного снимка. Неоднократно демонстрировалась на выставках в музеях).

Ф.-К.Винтерхальтер Е.Н.Кривцова, урожденная княжна Репнина-Волконская, мать О.П. Орловой. Саратов, гос. музей им. Радишева. До поступления хранился в Отрадино.

Ольга Павловна Орлова (1838-1926) дочь действительного статского советника Павла Ивановича Кривцова от его брака с княжной Елизаветой Николаевной Репниной-Волконской. 12 июня 1857 г. вступила в брак с Орловым Николаем Михайловичем. В браке были рождены трое детей: Елизавета, Екатерина и Михаил. Теща Сергея Андреевича Котляревского.

Л.Ф.Жодейко О.П.Орлова, урожденная Кривцова (1838-1926). Холст, масло. 71 x 58 см. 1865. саратов. Гос. музей им. Радищева. до поступления хранился в Отрадино.

К. Коровин. Портрет Ольги Павловны Орловой (рожд. Кривцовой). Государственная Третьяковская галерея. 1 2 3 4 5 6

“Яблоки” Поля Сезанна проданы за 41,6 миллиона долларов. ФОТО

08-05-2013 08:26 НОВОСТИ

Кисти этого постэкспрессиониста принадлежит абсолютный мировой ценовой рекорд на произведения искусства — одну из версий его знаменитых “Игроков в карты” королевская семья Катара приобрела вне аукциона за 250 миллионов долларов.

Самая высокая цена на открытом рынке на картины модерниста была установлена в Нью-Йорке в 1999 году — семейство Уитни приобрело его работу за 60,5 миллиона долларов.

Картина одного из основоположников кубизма Фернана Леже “Три женщины за красным столом”, написанная в 1921 году, ушла на этих же торгах за 7,2 миллиона долларов при эстимейте в 5-7 миллионов долларов.

Другие работы из этой серии находятся в коллекциях Музея искусств Далласа /штат Техас/ и швейцарского Фонда Бейелер.

За 25,9 млн долларов ушло с молотка полотно итальянского экспрессиониста Амедео Модильяни “Амазонка” /1909/. Предварительно произведение было оценено в 20-30 млн долларов.

“Яблоки” и “Амазонка” входили в частное собрание американских коллекционеров Алекса и Элизабет Левит. Деньги, вырученные от продажи этого собрания, пойдут в благотворительный фонд имени Левитов.

Одна из версий культового “Мыслителя” Огюста Родена была приобретена за 15,3 миллиона долларов при ожиданиях в диапазоне 8-12 миллионов долларов. Общая выручка аукциона, посвященного искусству модернистов, составила 230 миллионов долларов.

“Пейзаж в Ла-Сьота” кисти Жоржа Брака ушел с молотка за 15,8 млн долларов.

Картина Марка Шагала “Животное в цветах” была продана за 4,7 млн долларов, “Женщина с веером” Берт Моризо – за 4,3 млн долларов, “Сиеста /жнецы/” Пабло Пикассо – за 1,3 млн долларов, “Ева” Хаима Сутина – за 1,8 млн долларов, “Груша в цвету” Клода Моне – за 8,5 млн долларов, его же “Осень в Жефосс” – за 4,8 млн долларов, “Ваза с пионами” Пьера Огюста Ренуара – за 3,1 млн долларов. Скульптура Пабло Пикассо “Сильветт” была продана за 13,6 млн долларов, его полотно “Бюст мужчины” – за 9,6 млн долларов.