Фантомное оружие негров
Нафис Уайт
Антомное оружие негров
«Это было страшно для моей жизни» — так многие полицейские оправдывали свои преступления в делах, включенных в «Американский памятник» Лорен Вудс. Часто милиция «принимает» за оружие абсолютно безобидные вещи. Эти истории легли в основу проекта афроамериканского художника Написа Уайта «Призрачное оружие негров.
Конфеты, пачка сигарет, наушники, мелочь, кошелек, часы — серия Уайта включает изображения этих и других вещей афроамериканцев, убитых полицией. На некоторых снимках ничего не видно — иногда полиция принимала заготовку за нож или пистолет. По номеру изображения в собранном художником досье можно было найти описание истории каждой конкретной жертвы. «Этот проект был со мной в течение многих лет, терпеливо ожидая реализации и постепенно закипая с ростом числа новых смертей среди гражданского населения по вине сотрудников полиции», — отмечает Уайт.
Жизнь с отцом
В 1974-м Джерард получил рабочее назначение в Пуэрто-Рико, где семья прожила два года. В этот период 15-летний Жан-Мишель в первый раз сбежал из дома. Парня нашли и вернули в тот же день, но его отношения с отцом так и не наладились.
В школе дела у будущего художника обстояли не лучше: с одной стороны, он был способным ребенком, а с другой — ему совсем «не нравилось подчиняться», как позже сказал Джерард. Так что за время обучения Жан-Мишель сменил множество заведений и не только в связи с переездами.
Баския в подростковом возрасте
Последним пристанищем юноши стала City-as-School — школа для творческих детей, акцент в которой делался на развитие практических навыков. Ее ученики периодически стажировались в самых престижных культурных институциях, но Баския и здесь выразил свой протест против формального образования: на предпоследнем году обучения он запустил коробкой с кремом для бритья в голову директора, за что немедленно был исключен. На этом история с учебными заведениями закончилась: дальнейшее образование Жана было самостоятельным и происходило в музеях, галереях и прочих креативных пространствах Нью-Йорка.
В 1976 году Жан-Мишель сбежал от деспотичного отца во второй раз, прожив в парке Вашингтон-сквер пару недель, а в 17-летнем возрасте ушел из дома насовсем. Парень ночевал прямо на улице или у приятелей, а его рацион состоял из 15-центовых чипсов и дешевого вина.
Открытки, созданные Баския около 1980
В то время Жан зарабатывал на жизнь, продавая толстовки и открытки с собственными рисунками, работая в Unique Clothing Warehouse в богемном районе Нохо, а иногда даже попрошайничая. По ночам Баския вместе со школьным другом Аль Диасом расписывал стены Нижнего Манхэттена ироничными надписями под псевдонимом SAMO. Этот выдуманный образ стал первой ступенькой Жана-Мишеля к популярности, которой он так жаждал в юности.
Тайное становится явным
Баския и Диас сохраняли свою анонимность несколько месяцев, пока журнал Village Voice не заплатил приятелям 100 долларов за то, чтобы напечатать их историю — правда, без указания фамилий. Вскоре после ее публикации Жан-Мишель появился на телевидении и рассказал, что он и есть тот самый таинственный граффитист, ни словом не упомянув Аль Диаса. Последний так обиделся на своего друга, что после выхода шоу они не общались еще два года. В это время Баския объявил Нью-Йорку о завершении проекта, оставив на стенах множество надписей SAMO IS DEAD.
Последние граффити, созданные под псевдонимом SAMO, датируются 1981 годом. В начале 1980-х Аль Диас посвятил себя музыке, а Жан-Мишель — живописи. Какое-то время тэг SAMO появлялся на авторских работах Баския в качестве подписи, но позже его заменила корона в виде перевернутой буквы W.
Хотя сам Жан-Мишель никогда не считал себя граффити-художником, проект SAMO стал для него трамплином, с которого он совершил прыжок в мир искусства.
He started on the streets
At the age of 16, Basquiat returned from two years in Puerto Rico, already spoke three languages and attended a private school in Brooklyn where he met Al Diaz, a street artist he became close to. Tired of an uncomfortable family situation — a mentally ill mother, separated parents, a father known to be violent — he left home and lived between the benches of Washington Square and his friends’ studios. To support himself, he painted postcards and T-shirts and sold them for a few dollars on the sidewalks of Greenwich Village. It was at this time that he and Al Diaz began to tag the acronym SAMO all over the streets of New York. SAMO for SAMe Old shit, a direct criticism of society and the art world, often accompanied by radical comments such as «SAMO 4 the so-called avant-garde»; «SAMO For Those of Us Who Merely Tolerate Civilization» or «SAMO As an Alternative 2 «Playing Art» with the «Radical Chic» Sect on Daddy’$ Funds…». On the streets of New York, everyone was trying to find out who was behind this mysterious acronym. When, in 1979, Basquiat abandoned the project, his name was already beginning to turn in the art world. Barely two years later, his paintings, in which abstract inscriptions, Haitian masks and symbols, and «primitive» figures meet, propelled him to the city’s largest avant-garde exhibitions, from the Times Square Show to the Whitney Museum of American Art Biennial, and to the top of the list of artists to watch. His career was launched.
Lee Jaffe/Getty Images
«Олимпийские кольца» Жан-Мишель Баския и Энди Уорхол, 1985 год
Помните, как сочинская Олимпиада вдохновила Василия Слонова на серию плакатов? То же самое произошло и в творчестве Баскии. После Олимпийских игр в Лос-Анджелесе вместе с Энди Уорхолом, с которым они дружили и работали вместе с 1983 по 1985 год, он создал серию картин «Олимпийские кольца». Неудивительно, что два художника, критически переосмыслившие рекламные образы в своих картинах, подхватили этот сюжет.
Энди Уорхол вручную создал бесплатную импровизацию на тему всемирно известного символа ведущего спортивного события планеты, а Баския поместил в центре большую, похожую на маску, голову афроамериканского спортсмена — обобщенное лицо американских звезд. Олимпиада. Например, Джесси Оуэнс, Карл Льюис, Томми Смит и Джон Карлос. Кстати, маскоподобные лица, характерные для картин Баскии, продолжают в его творчестве традиции гаитянского этнического искусства.
