«похищение дочерей левкиппа»

Примечания

1. ↑ 12 Leonhard Schmitz (L. S.). Leucippides // Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology, ed. by Smith, William. Volume II. London, 1846, p. 773.
2. ↑ 12 Павсаний. Описание Эллады, III, 16, 1-2.
3. Феокрит. Идиллии, XXII, 137 и далее.
4. Гай Юлий Гигин. Мифы, LXXX.
5. Овидий. Героиды, XVI, 327; Фасты, V, 709.
6. Секст Проперций, Элегии, I, 2, 15.
7. Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека, I, 9, 5; III, 10, 3-4; 11, 2.
8. Павсаний. I, 18, 1.
9. ↑ 12 Ernst Kuhnert: Leukippiden. In: Wilhelm Heinrich Roscher (Hrsg.): Ausführliches Lexikon der griechischen und römischen Mythologie. Band 2,2, Leipzig 1897, Sp. 1988–1996.
10. Павсаний. III, 13, 5.
11. Еврипид. Елена, 1465.
12. Дипён // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
13. Павсаний. II, 22, 6.
14. Павсаний. III, 18, 7.
15. Павсаний. III, 17, 3.

Личная жизнь

Первой женой талантливого художника была Изабелла Брант. Избранницей стала дочь госсекретаря. Хозяин женился по большой взаимной любви. После свадьбы художник изобразил себя с любимой женщиной.

Картина называлась «Автопортрет с Изабеллой Брант». Жили в радости и согласии, родилось трое детей. Но брак продлился недолго: в 1626 году Изабелла умерла. Преступник оплакивал утрату. После смерти жены он отправился с дипломатической миссией в страны Европы.

Автопортрет с Изабеллой Брант

Спустя 4 года мастер женился во второй раз на молодой племяннице Изабеллы. Ее звали Елена Фурман. Вскоре после женитьбы он стал владельцем имения Стен, на территории которого был построен красивый замок.

В этот период артист полностью посвятил себя любимому занятию — перестал быть дипломатом. В браке родилось пятеро детей. Семья счастливо жила вдали от города, живописец писал сельские пейзажи, полные гармонии и красоты.

Отрывок, характеризующий Похищение дочерей Левкиппа (картина)

Страшный день подходил к концу. Я сидела у распахнутого окна, ничего не чувствуя и не слыша. Мир стал для меня застывшим и безрадостным. Казалось – он существовал отдельно, не пробиваясь в мой уставший мозг и никак не касаясь меня… На подоконнике, играясь, всё также верещали неугомонные «римские» воробьи. Внизу звучали человеческие голоса и обычный дневной шум бурлящего города. Но всё это доходило до меня через какую-то очень плотную «стену», которая почти что не пропускала звуков… Мой привычный внутренний мир опустел и оглох. Он стал совершенно чужим и тёмным… Милого, ласкового отца больше не существовало. Он ушёл следом за Джироламо… Но у меня всё ещё оставалась Анна. И я знала, что должна жить, чтобы спасти хотя бы её от изощрённого убийцы, звавшего себя «наместником Бога», святейшим Папой… Трудно было даже представить, если Караффа был всего лишь его «наместником», то каким же зверем должен был оказаться этот его любимый Бог?!. Я попыталась выйти из своего «замороженного» состояния, но как оказалось – это было не так-то просто – тело совершенно не слушалось, не желая оживать, а уставшая Душа искала только покоя… Тогда, видя, что ничего путного не получается, я просто решила оставить себя в покое, отпустив всё на самотёк. Ничего больше не думая, и ничего не решая, я просто «улетела» туда, куда стремилась моя израненная Душа, чтобы спастись… Чтобы хотя бы чуточку отдохнуть и забыться, уйдя далеко от злого «земного» мира туда, где царил только свет… Я знала, что Караффа не оставит меня надолго в покое, несмотря на то, что мне только что пришлось пережить, даже наоборот – он будет считать, что боль ослабила и обезоружила меня, и возможно именно в этот момент попробует заставить меня сдаться, нанеся какой-то очередной ужасающий удар… Дни шли. Но, к моему величайшему удивлению, Караффа не появлялся… Это было огромным облегчением, но расслабляться, к сожалению, не позволяло. Ибо каждое мгновение я ожидала, какую новую подлость придумает для меня его тёмная, злая душа… Боль с каждым днём потихонечку притуплялась, в основном, благодаря пару недель назад происшедшему и совершенно меня ошеломившему неожиданному и радостному происшествию – у меня появилась возможность слышать своего погибшего отца!.. Я не смогла увидеть его, но очень чётко слышала и понимала каждое слово, будто отец находился рядом со мной. Сперва я этому не поверила, думая, что просто брежу от полного измождения. Но зов повторился… Это и, правда, был отец. От радости я никак не могла придти в себя и всё боялась, что вдруг, прямо сейчас, он просто возьмёт и исчезнет!.. Но отец не исчезал. И понемножку успокоившись, я наконец-то смогла ему отвечать… – Неужели это и правда – ты!? Где же ты сейчас?.. Почему я не могу увидеть тебя? – Доченька моя… Ты не видишь, потому, что совершенно измучена, милая. Вот Анна видит, я был у неё. И ты увидишь, родная. Только тебе нужно время, чтобы успокоиться.

Союз Земли и Воды (1618)

Живопись в стиле «барокко» таит в себе аллегорическую загадку. Образы античной мифологии воплощают идею союза 2 стихий: воды (ее олицетворяет бог морей Нептун) и земли (ее представитель — Кибела). Этот союз омрачен богиней Глорией, сошедшей с Олимпа, а также Тритоном, появившимся из морских глубин.

Нептун изображен Рубенсом в виде мускулистого старика с седыми волосами. Одной рукой он опирается на трезубец, другой держит ладонь Кибелы. На голове у него корона из лавровых листьев, похожая на ту, которую носит богиня Глория.

Скучающий взгляд Кибелы свидетельствует о ее безразличии к владыке морей. В руке он держит рог изобилия. Дети веселятся под ногами собеседников, а Тритон дует в раковину.

Коллекция Пинакотеки

В Старой пинакотеке находится одна из самых важных художественных коллекций в мире. В галерее собрано более 800 картин, среди которых многочисленные известные шедевры из Европы.

Коллекция ранней голландской живописи, в том числе работы Рожье ван дер Вейдена и Диерика Бута, можно найти в непосредственной близости от раннего немецкого искусства. Старая пинакотека в Мюнхене содержит картины Альбрехта Дюрера «Автопортрет» 1500 года и «Четыре Апостола», а также шедевры Майкла Пачера, Альберта Альтдорфера и Лукаса Кранаха. Объем и качество коллекции фламандской живописи в Мюнхене, в которую входят работы Рубенса, Ван Дейка и Джорданса, делают ее уникальной. В фонды музея также входит «Святое семейство Каниджани» — первый шедевр Рафаэля. Старая пинакотека также может похвастаться картинами Тициана и Тинторетто, Рембрандта и Франса Хальса, Мурильо и Веласкеса, Шардена и Буше.

Ее обширная коллекция позволяет исследовать развитие живописи от Средневековья до конца эпохи рококо. Этот историко-художественный путь продолжается работами XIX века, представленными в Новой пинакотеке, а также шедеврами XX века и нашего времени в Пинакотеке современности.

Фламандец-космополит

Картины гениев прошлых эпох и работы их современников молодые художники могли увидеть только во время путешествий и в частных коллекциях — художественных альбомов еще не было, международных выставок, конечно, не было. И поэтому поездка в Италию была для молодого художника обычным жизненным событием. Но для Рубенса итальянские каникулы затягиваются и превращаются в нечто большее, чем простое паломничество шедевров: он практически сразу оказывается в одном из красивейших итальянских городов, при дворе герцога Винчезо Гонзага, человека с отменным вкусом и большой коллекцией получает зарплату и веселую работу, которая при этом оставляет большие возможности для путешествий и личных интересов.
Как хранитель коллекции герцога и придворный художник, которому часто доверяли очень незначительные декоративные работы, Пьетро Паоло путешествовал по Италии, посетил Флоренцию, Милан, Геную, Верону, Падую и, наконец, от имени своего покровителя посетил Испанию. Придя, например, вслед за герцогом на свадьбу во Флоренцию, он смог, помимо придворных церемоний, посетить дом Микеланджело, изучить городскую архитектуру и часовню Медичи.
Художник проживет в Италии 8 лет и вернется домой с важнейшими приобретениями. Главное среди них — итальянские тетради, которые будут заполнены зарисовками, заметками, копиями старинных и великих итальянских произведений, эскизами архитектурных элементов и скульптур. Второе приобретение — это способность оставаться верным себе и своим интересам вместе с сильными мира сего, в любом положении и в любой среде. Помимо прочего, Пьетро Паоло вернется на родину как автор многочисленных портретов и трех монументальных триптихов. И, наконец, стирая границы времени и границы государств в своих паломнических путешествиях за красотой, Рубенс чувствует себя гражданином всего мира, теперь навсегда. А это значит, что он может пойти домой.

Этот не совсем обычный для Рубенса этюд долгое время считался неоднозначным. Его авторство приписывают Ван Дейку, но, по мнению экспертов, большинство из них пришло к выводу, что этот эскиз все еще принадлежит кисти Рубенса.

Вопросы без ответов

Однако Рубенс не перестаёт задавать нам загадки. Согласно преданию, действие происходит в Спарте, где, как известно, царили статочно суровые нравы. Но почему тогда прогуливающиеся девушки совершенно обнажённые?

Этот вопрос породил множество предположений. Некоторые исследователи даже высказывают версии, что дочери Левкиппа могли сами назначить свидание Кастору и Поллуксу, но, конечно, непосредственно похищения не ожидали.

Почему же из всей истории, из самых разных мифов Рубенс выбрал именно этот драматический момент? Быть может, сам художник считал, что женщин необходимо именно завоёвывать, превращать в трофей, а сама любовь сродни войне, где могут быть и насилие, и потери. Конечно, подобной версии исключать нельзя.

Стоит присмотреться к шеям коней – на них повисли маленькие амуры

«Похищение дочерей Левкиппа» – известная картина Питера Пауля Рубенса. В ней художник ярко и реалистично отразил напряжённый момент сюжета мифа о Касторе и Поллуксе. Динамика, живость образов, противопоставление силы и хрупкости являются ключевыми особенностями этого неповторимого творения.

Культ

Диоскуров и связанных персонажей мифа особенно почитали на их предполагаемой родине — Спарте, где они стали объектами культа героев Разыгрывание мифа было частью обряда посвящения спартанских девочек перед их свадьбой, что изображено на нескольких краснофигурных вазах V—IV веков до н. э.

Павсаний сообщил, что в Спарте был храм Диониса-Колонатского, название которого отсылало к легенде о том, что дорогу в Спарту ему указал герой Колон. Женщины, называемые Дионисиадами и Левкиппиадами, приносили жертвы герою раньше, чем Дионису. У Гилаиры и Фебы был там и свой храм, так как считали, что им вместе с мужьями Зевс даровал полубожественный статус. Их жрицами были молодые девушки, тоже называвшиеся Левкиппидами. В храме находились их статуи, одну из которых подновила жрица, заменив ей архаическое лицо (вторую статую ей запретил трогать сон). Также там с потолка на лентах свешивалось яйцо, которое, по преданию, родила Леда. Спартанский культ Левкиппид мог быть наследием более старого культа. Ещё во II веке существовали жрецы Левкиппид и Тиндарея.

Питер Пауль Рубенс. Суд Париса, 1625

Суд Париса,

Три грации

Грации, в римской мифологии (в древнегреческой — хариты) благодетельные богини, олицетворяющие радостное, доброе и вечно юное начало жизни, дочери Юпитера, нимф и богинь. Имена граций (харит), их происхождение и число в разных мифах различны. В древние времена богинь изображали в ниспадающих мягкими складками хитонах, а позднее — обнаженными, чтобы ничто не скрывало их прелестей.Три Грации олицетворяют Красоту, Любовь и Удовольствие. Грации состоят в свите Венеры. В неоплатонизме они символизируют три аспекта любви. В средневековом искусстве — грации — это Добродетель, Красота и Любовь, а их атрибутами являются роза, мирт и яблоко, иногда — игральные кости.

«Грации либо обнажены, когда желают показать, чтобы в них нет обмана, либо одеты в полупрозрачные одежды, когда хотят подчеркнуть свои прелести и достоинства» (Сенека).

Диана и её служанки, застигнутые фавнами

Диана, в римской мифологии богиня природы и охоты, считалась олицетворением луны, как ее брат Аполлон в период позднеримской античности отождествлялся с солнцем. Диане еще сопутствовал эпитет «богиня трех дорог», толковавшийся как знак тройной власти Дианы: на небе, на земле и под землей. Богиня также слыла покровительницей плененных Римом латинян, плебеев и рабов. Годовщина основания храма Дианы на Авентине, одном из семи римских холмов, считалась их праздником, что обеспечило богине популярность среди низших классов. С этим храмом связано предание о необыкновенной корове: было предсказано, что тот, кто принесет ее в жертву богине в святилище на Авентине, обеспечит своему городу власть над всей Италией.

Когда царь Сервий Туллий узнал о предсказании, он хитростью завладел коровой, принес животное в жертву Диане и украсил храм его рогами. Диана отождествлялась с греческими Артемидой и богиней мрака и чародейств Гекатой. С Дианой связан миф о несчастном охотнике Актеоне. Юношу, увидевшего купающуюся прекрасную богиню, Артемида — Диана в гневе превратила в оленя, которого растерзали собственные псы.
Фавны, это мифологические творения древнего времени, — наполовину люди, наполовину козлы.

Симон (Цимон) и Перо

К теме «Симон и Перо», теме любви к родителям, часто обращались художники XVI-XVIII-ых столетий в Италии и Нидерландах.

Красивый юноша полюбился Афродите(Венере), которая доверила его царице подземного царства Персефоне. Персефона сама полюбила Адониса и не захотела возвращать его Афродите. Их спор решил Зевс, повелевший, чтобы треть года Адонис жил в подземном царстве, другую треть — у Афродиты, а остальное время сам распоряжался собой. Адонис воспользовался этим, чтобы увеличить срок своего пребывания у фродиты. Возмужав, он стал охотником и погиб, смертельно раненный вепрем.Согласно принятому толкованию мифов Адонис символизировал пробуждение природы весной и увядание осенью (уход в подземное царство). Праздник в честь него был распространен в древности на Ближнем Востоке и в Египте. Древний ритуал содержал два разных обряда: в первый день праздновалось возвращение из подземного царства к Афродите, что сопровождалось весельем; второй день, когда отмечался уход Адониса к Персефоне, был траурным. Следы ритуала сохранились в древнегреческой поэзии. Пятнадцатая идиллия Феокрита воспевает первый день, первая идиллия Биона («Эпитафия Адониса») оплакивает смерть прекрасного юноши.

Необыкновенные образы

Но давайте рассмотрим каждого из героев. Что интересно, Рубенс использует традиционные символы в передаче их образов, отчего картина приобретает особый смысл. Итак, на коне с чёрной гривой перед нами – Кастор, известный как укротитель лошадей. Такое животное выбрано неспроста – используя чёрный цвет, художник словно намекает на скорую смерть всадника.

Рядом с братом – Поллукс. Он был известен в Элладе как превосходный боец. Рубенс подчёркивает это с помощью демонстрации полуобнажённого торса, что прекрасно выписан художником.

На коне с чёрной гривой перед нами – Кастор, известный как укротитель лошадей

Одна из девушек уже поднята на коня, а вторую из сестёр они пытаются поставить на ноги. Нет сомнения, что уже через мгновение и вторая пленница окажется в руках всадников, что умчатся прочь вместе с похищенными красавицами.

«Похищение дочерей Левкиппа» демонстрирует нам смелость живописца. Он не боится использовать новые формы, экспериментировать с размещением фигур, но при этом с такой ловкостью обращается даже с малейшими деталями, что готовая картина вовсе кажется “живой”.

Рядом с братом – Поллукс. Его атлетический торс тщательно выписан художником

Почему их похищают

Папа Левкипп, сын покойного мессенского царя, нашел девочкам хороших женихов — сыновей своего старшего брата, нынешнего мессенского царя, которые звались Идас и Линкей. Хорошие воины, участники похода аргонавтов, красавчики. Но была проблема: у Левкиппа был еще один брат, по имени Тиндарей. Тот самый неудачник, у которого жена Леда пошла купаться в пруд, встретила там половозрелого лебедя, то бишь Зевса, а после этого снесла яйца. (Рубенс, конечно, про это тоже картину нарисовал, охальник).

У Леды родилось четыре ребенка: Елена Прекрасная, Клитемнестра (которая Агамемнона топором потом), и два мальчика с кликухой Диоскуры (т.е. «сыновья бога, диоса»), а с личными именами Кастор и Поллукс. И выросли эти пацанчики такие резкие, чуть что, сразу в драку.

И очень эти Диоскуры невзлюбили своих двоюродных братьев Идаса и Линкея. Те просто тоже были полны тестостероном. Как-то, еще по дружбе, вместе угнали стадо коров, начали делить, подрались… Или вот, какие-то обиженные с мощными дрынами гнались за Диоскурами, те спрятались на деревьях, а кузены выдали, где те сховались… Постоянные конфликты.

Короче, узнали Диоскуры, что их двоюродные братья собираются устроить законную свадьбу с их же двоюродными сестрами, и решили сделать им гадость: похитить невест и изнасиловать. Данный процесс (похищения, а не изнасилования, в XVII веке цензура на полотна маслом ого-го была), мы на сём шедевре и зрим.